Да, я пишу злой рэп. Да, я агрессивный и вспыльчивый. К примеру, если сейчас рядом подсядет пьяный чувак и начнет на всех орать, то я либо скажу ему чтобы он убирался вон или же сразу всеку. Но то, что ярость во мне просыпается мгновенно, не делает меня неадекватным. Если на чьем-нибудь дне рождения я увижу, скажем, косовского албанца, то конечно же не стану перепрыгивать через весь стол и тыкать в него вилкой, — достаточно просто с ним не разговаривать и не портить никому праздник. Агрессивный – это не значит быдло. Со всеми адекватными людьми я общаюсь нормально. А с близкими людьми я очень даже добрый.
Мне настолько не везет с соперниками, что складывается впечатление, будто бы я владею вуду и протыкаю их куклы спицами перед батлом. Своих следующих соперников я пока что не могу озвучить. Кстати, ни к одному из них я не отношусь плохо.
От ситуации с Нойзом я был в шоке. Обидно, что так вышло. Я честно готовился к батлу и рассчитывал на достойное сопротивление. Скажу одно – хотелось бы, чтобы он пришел подготовленным.
В группе Вани есть мнение, что поведение Нойза было своеобразным протестом против нефристайловых батлов. Если это так, то это мне непонятно.
На первом курсе я записал свои первые треки на «трамвайный» микрофон. Я до сих пор не знаю, что такое «трамвайный» микрофон и чем он отличается от «нетрамвайного», но, судя по всему, именно его используют в транспорте. У меня не было инструментала, мой друг наиграл на гитаре что-то типа «Металлики», и я зачитал текст. Тогда я не понимал процесс записи, но видел, что некоторые чуваки читают тихо (имитирует низкий хриплый голос), поэтому просто что-то пробубнил в микрофон. В итоге мой старший брат сказал, что не понял ни слова, и я очень огорчился.
«По-серьезному» хип-хопом я занялся года четыре назад.
Лёха Александров как-то сказал мудрую вещь: «Зависть – это двигатель прогресса». К примеру, у меня здоровая зависть к исполнителям, которые собирают 1000 людей на концерте – это подталкивает меня записывать больше треков и снимать больше качественных видео. При этом, это вовсе не отменяет того, что я искренне рад за них.
Я обозначил свою музыку как «злой рэп». Кто-то его слушает из-за жажды агрессии в ушах во время тренировок, кто-то из-за того, что видит в нем остросоциальные проблемы и тд. Каждый творческий человек, который что-то делает, живет в своей реальности. Добро пожаловать в мой маленький мирок – квинтэссенцию насилия и сексуальной агрессии.
Расскажу случай. Один из моих бывших коллег вечно указывал мне на то, что я занимаюсь рэпом – то есть полной ерундой. После выхода «Танцев с покойниками» он сам подошел и сказал мне: «Я никому еще об этом не рассказывал, но пару лет назад одна знакомая предсказала мне, что я встречу человека, который расскажет всем про танцы с мертвецами, но они его не послушают и будут продолжать умирать». С тех пор темы моей музыки мы никогда не касались.
На самом деле у меня есть жирный продюсер. Когда он что-то говорит, то видны одни лишь его лоснящиеся щеки. Именно он заставляет меня делать злой рэп, хоть я умоляю его разрешить мне писать про телок, тачки и героин. К сожалению, он не считает это модным. Впрочем, я верю в то, что в один день он умрет от ожирения, и когда его тело охладеет, я, наконец, напишу трек про то, как езжу на Lamborghini, попивая в нем прямо за рулем (пауза)… Что там пьют в Lamborghini? Да хотя бы пивко. Ведь когда ты ездишь на такой тачке, тебе все равно, что пить.
Самое забавное, что теперь многие будут думать, что у меня и в самом деле есть жирный продюсер.
Меня раздражают неэрудированные люди. Например, когда ты говоришь человеку, что он похож на носорога, а он даже не в курсе, кто такой носорог — то это уже за гранью. Знание значения слова «носорог» — это база, это то, чему нужно учить детей еще до азбуки. Еще мне не нравятся жополизы и т.н. «глоры», то есть те, кто поддерживает исполнителя только в то время, пока он находится на пике. К примеру, фанаты Стима у меня вызывают уважение потому, что как до батла, так и после, продолжают заваливать сообщениями о том, какой я ублюдок. Они от него не отворачиваются даже в трудное время. Другое дело, они идиоты в том плане, что вообще мне что-то пишут в таком духе, но опустим этот момент. А вот многие фанаты Царя отвернулись от него после его поражения.
Меня выворачивает от пьяных телок. Я ни в коем случае не моралфаг, но девушкам не нужно доводить себя до степени «понеслась душа в рай, а ноги в милицию», залезать на барную стойку, блюя на толпу и попутно надрачивая через ширинку случайному знакомому. Также мне хочется дать подзатыльник курящим беременным.
Конечно мне важно мнение со стороны. И мне вовсе не хотелось бы, чтобы после моих треков кто-то начал резать людей в ванной. Это все-таки просто музыка. К примеру, режиссеры фильмов ужасов не сумасшедшие – они просто снимают то, что пробуждает в людях некие эмоции. Так что персонажи моих треков – это всего лишь персонажи. В то же время я все делаю искренне и не обманываю слушателей, говоря о том, чего нет в жизни.
Я горжусь своими русскими и сербскими корнями и выступаю за объединение славянских народов. На самом деле я бы не хотел касаться темы национализма.
Дай первокласснику айпад – он в нем сразу разберется. Дай айпад мне – я буду только полчаса думать, как его включить. Я настолько древний, что до недавнего времени не знал, как переключиться на русскую раскладку в Макбуке. При этом большинство школьников не в курсе абсолютно элементарных вещей. Как-то на батле я сказал: «Я Гарри Топор и моя цель – бабки. Я – Родион Раскольников». Не все поняли, что я говорил о топоре как об инструменте, о бабках как о бабушках-процентщицах, ассоциируя себя с литературным персонажем. Некоторые просто подумали, что меня зовут Родион.
Моя любимая книга с детства – «Словарь убийц», которую мне подарил папа в первом классе. Кстати, это до сих пор моя единственная настольная книга. В ней собраны все маньяки, литературные, политические и исторические убийцы. Примерно в то же время батя мне подарил «Ужасы природы» — книгу про животных, которые убивают людей.
Вообще лет с четырех я полюбил фильмы ужасов. К сожалению, сейчас почти все хорроры снимают по принципу: нагнетающая музыка – затишье — кто-то резко выскакивает. Ни о чем. Лично мне нравятся «Зловещие мертвецы», «Кошмар на улице Вязов» с молодым Джонни Деппом, «Живая мертвечина» — такие фильмы пугали сюжетным напряжением.
Мой отец был одним из лучших химиков в Петербурге. В старших классах школы он делал бомбы, с помощью которых пугал, в том числе, своих друзей, закладывал малое количество взрывчатки им под коврики перед квартирой. После он перестал этим заниматься, остались разве что петарды на Новый год.
Я равняюсь на своего отца. Он – высота. Военный медик и кандидат наук, написавший много книг. Когда я сам буду отцом, то буду следовать его подходу к воспитанию.
Мне кажется, что брать автографы – это большая глупость. Я бы ни за что не попросил подпись у Марио Балотелли, хоть считаю его одним из самых харизматичных футболистов современности. Он такой же чувак, как и все, просто добивщийся определенных высот. Разве что, может быть, просто сфоткался бы с ним. Понимаете, журналист может семь лет писать статьи, и вдруг выпустить интервью с Гарри Топором, которого на следующий день сбила машина. Безусловно, автор вью станет обсуждаемым. Так и в случае со мной. Я семь лет делаю рэп, а какая-никакая известность ко мне пришла только после Versus. О чудо! А как же мои выпущенные альбомы?
Бывает забавно, когда к тебе подходит сочная девушка с сочными сиськами и охрененной жопой с просьбой дать автограф. Я этого не понимаю – скорее это я должен просить у нее автограф, не правда ли?
В принципе у меня хватает времени и на работу, и на хип-хоп. Кстати, колесить по городам мне приходится не только из-за выступлений, но и по долгу профессии. Кем я работаю, говорить не стану, но уж точно не мясником и не патологоанатомом.
Кстати, я говорю на английском, французском и сербском языках. Хочу выучить испанский.
Я скорее честный человек. Другое дело, если меня малознакомый человек спросит, как на нем сидит шапка, которая мне откровенно не нравится, то я скажу, что-то вроде: «Слушай, ну нормально». Глупо было бы рубить правду-матку и сказать ему: «Ты в ней как кретин, старина.»
Что мне не нравится в себе? Я заметил, что у меня нос очень странной формы.
Вообще писать тексты – это мое самое нелюбимое и тяжелое занятие. Но когда ты записываешь готовый трек – то ты будто избавляешься от груза.
Вообще в детстве я мечтал стать футбольным комментатором и озвучивал матчи в «Фифе» на компьютере. Еще я хотел стать хирургом: года в четыре я препарировал игрушки скальпелем (да-да, я играл со скальпелем в этом возрасте), вытаскивал набивку и зашивал их нитками. Это я их так лечил.
